Нападение на Льва Пономарева произошло сразу же после его встречи с госпожой Сабиной Лойтхойзер-Шнарренбергер, докладчиком Комитета по юридическим вопросам и правам человека Парламентской ассамблеи Совета Европы. Бывший министр юстиции Германии приехала в Россию, чтобы подготовить доклад о политически мотивированном использовании правосудия.
В интервью радиостанции "Свобода" Лойтхойзер-Шнарренбергер подтвердила, что она общалась с Пономаревым в день нападения. Генеральная прокуратура не нашла времени встретиться с ней, а Лев Александрович нашел...
Хотелось надеяться, что столь очевидная связь двух событий даст возможность представителю ПАСЕ воскликнуть что-то типа "доколе?".
Но нормы так называемой "политкорректности" возобладали и на этот раз: "Меня особенно шокировал тот факт, что вчера же вечером господин Пономарев стал жертвой хулиганского нападения. Конечно, мне отрадно было узнать, что он уже чувствует себя лучше и даже выписан из больницы. Но тем не менее мне хочется выразить надежду, что расследование по этому делу будет проведено очень быстро и виновные будут найдены".
Вот так... Все уже определено и разложено по полочкам. Как будто бы госпожа Лойтхойзер-Шнарренбергер не расслышала, что коллеги Льва Пономарева четко и громко назвали нападение на правозащитника политически мотивированным.
А тут такая солидарность европейского чиновника с мнением российских милиционеров: раз нападение, то "хулиганское". Если расследование, то обязательно "быстрое".
Эти речевые обороты набили такую же оскомину, как и тексты деклараций по все более частым случаям нападений на правозащитников, журналистов, активистов оппозиционных движений. Конечно, надо писать, обращаться, призывать властей стран-нарушителей их же собственных обязательств к порядку. Но что на самом деле скрывается за этой россыпью правильных слов?
Совсем недавно, 24 февраля 2009 года, другой репортер ПАСЕ, господин Хольгер Хайбах, представил Ассамблее свой доклад о положении правозащитников в странах – членах Совета Европы.
Текст этого доклада замечателен во многих отношениях. Преамбула констатирует, что "правозащитники вносят бесценный вклад в развитие правового государства, демократии и защиты прав человека, а также предотвращение конфликтов". Следующий пункт гласит, что целью данного доклада является определение конкретных механизмов, которые Совет Европы, особенно его Парламентская ассамблея, могут использовать для защиты правозащитников.
Намерения замечательные.
Прочитав текст доклада, и вы, и ПАСЕ узнаете о том, что в наиболее экстремальных случаях правозащитникам угрожают, иногда их убивают, как это случилось с журналистами Анной Политковской в 2006-м, Грантом Динком в 2007-м или адвокатом Станиславом Маркеловым в 2009-м, которого застрелили в нескольких сотнях метров от Кремля.
Докладчик передал своим коллегам, как озабочены и встревожены правозащитники так и не названных стран — членов Совета Европы, которые рассказывали ему о том, что власти и подконтрольные им СМИ навешивают на них ярлыки "врагов", "предателей", "шпионов" или "экстремистов". Примеров не приводится... Поэтому догадываться надо самим.
Затем следует пространный рассказ о том, насколько опасны ГОНГО (проправительственные НПО или НПО, оказавшиеся объектами манипуляций власти) для создания негативного образа правозащитников. Примеров нет.
И вот появляется первый пример того, как журналисты и правозащитники преследуются по обвинениям в шпионаже. Но пример аж из 1997 года, когда бывшего офицера Григория Пасько обвинили в раскрытии государственной тайны. Конечно, нельзя забывать. Но может, стоило бы вспомнить о других подобных случаях и сделать вывод, что дело освобожденного в 2003 году Пасько свидетельствует о необходимости четкого и ясного определения состава преступлений, связанных с государственной тайной. Пять лет прошло с момента освобождения Пасько. Могли бы и спросить, а что Россия сделала для решения этой проблемы.
А также привести новые свидетельства того, что ничего в России не делается для соответствия стандартам Совета Европы, потому как "шпионаж" — хорошая удавка для всевозможных правозащитников, экологов, журналистов.
В качестве других примеров приводятся закон 2006 года о НПО, изъятие оборудования и архива в питерском офисе "Мемориала", странная попытка заражения ртутью машины адвоката и правозащитницы Каринны Москаленко в Страсбурге.
Да, ПАСЕ обратилось с настоятельной рекомендацией расследовать все обстоятельства, прекратить давление на неправительственные организации и вернуть отобранное. Но ответа на эти правильные слова Парламентская ассамблея не получила. Впрочем, она не очень и ждала его...
Читать подобное "правозащитное" творчество сложно, потому что в процессе ознакомления погружаешься в дремоту, создается ощущение, что ты вернулся в прошлое и читаешь книжицу под названием "Материалы энного съезда КПСС". А если учесть остроту проблемы, которая называется "политически мотивированное преследование в России", неизбежно впадаешь депрессию, потому что
понимаешь, что Европа в лице ее политиков из состава организаций, куда входит и Россия, не хочет сделать банальный шаг — назвать вещи своими именами.
Избиение Пономарева — не единственный случай насилия по отношению к правозащитникам и журналистам за последние дни.
Подмосковные Химки уже давно превратились в подобие Дагестана или Ингушетии.
Убийства и нападения на журналистов в этом подмосковном городе не прекращаются. Только в отличие от ингушского Зязикова око прокуратуры так и не смотрит в сторону мэра Химок Владимира Стрельченко.
В эти дни проходит заседание другого международного органа – Постоянного совета ОБСЕ. Оно интересно тем, что там идут дебаты между Россией и Евросоюзом вкупе со Штатами по вопросу безнаказанности за преступления в отношения журналистов. Именно здесь Россию призвали к ответу за смерть верстальщика химкинской оппозиционной газеты "Гражданское согласие" Сергея Протазанова. Также спросили, почему до сих пор не выяснено, при каких обстоятельствах в феврале 2008 года получил десять ножевых ранений главный редактор этой же газеты Анатолий Юров, кто совершил нападение на главного редактора "Химкинской правды" Михаила Бекетова. В ответ прозвучало обычное: "Вы свое бревно в глазу сначала найдите".
Тем не менее отвечать придется. К счастью, в мировой политике, кроме российской практики, трудно найти страны с таким нежеланием отвечать за свои действия, как Российская Федерация. И потому никому уже не хочется "разглядеть искренность" в глазах того, кто пришел на смену Владимиру Путину.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
