Фюрер сидел за столом, обхватив голову руками. В бункере было мрачно и пахло избыточно нанесённым повсюду спецсанитайзером. Жизнь вершителя судеб народов охранялась особо, но нынешняя жесткая изоляция и все прочие чрезвычайные меры предосторожности начинали не на шутку тяготить вождя.
Сейчас он мысленно видел свою Еву, ловко растянувшуюся в шпагате на альпийском лугу. Её натренированное тело гимнастки было уже не столь привлекательным как раньше, но по-прежнему гуттаперчевым и соблазнительным...
"Надо будет, всё равно, в последний час оформить с ней брак. Это будет символичным. Похоже, грядёт эра матриархата..." – думал хозяин бункера, но в это время его дремоту прервал вошедший рейхсканцлер.
– Мой фюрер, я вынужден побеспокоить Вас... И несколько огорчить. Есть неприятные новости с Белорусского фронта!
– Что там? Наш минский гауляйтер опять просит внеочередной помощи?
– Хуже, мой фюрер. Он вышел из повиновения, не хочет применять боевые патроны против мирного населения. Партизаны вот-вот захватят власть!
Местное гестапо не справляется, ситуация выходит из-под контроля...
Я всегда считал его ненадежным. Есть сведения, что он, вообще, сын цыгана! Нельзя было на него ставить...
– Он знает про наш вариант "В"? – спросил вождь, подняв брови на подчиненного.
Рейхсканцлер невольно усмехнулся, но тут же собравшись, отчеканил:
– В вариант "В" согласно инструкции гауляйтер посвящён. Но, разумеется, не знает про варианты "С" и "D"...
– Зер гут! Ждите ещё пару дней и переходите к следующему этапу...
Вождь прикрыл глаза и откинулся назад в мягком кресле. Он отвык считать варианты, это уже давно делали его подчинённые. От него требовалось только одобрение запуска схем.
– Будет исполнено, мой фюрер! – рейхсканцлер, увидев очередное погружение в забытье начальника, приглушённо щёлкнул каблуками и удалился.
В голове царедворца лихорадочно забегали мысли. Он прекрасно понимал, что скоро всё, вслед за Белоруссией, накроется медным тазом.
"Интересно, Вольф уже переговорил с Даллесом о нашем будущем?" – думал рейхсканцлер на ходу зигуя многочисленным охранникам, расставленным вдоль длиннющего коридора.
Он шёл и вспоминал начало своей карьеры, которая его привела к такому финалу. Зачем? Почему?
Эх, если бы, можно было переиграть всю биографию!
Он вспоминал свои эстонские корни...
Перед глазами встало уютное кафе на улице Виру, где он частенько по молодости посиживал у окна с сигареткой "Экстра" за рюмочкой "Vana Tallin"...
Эх, зачем всё это? Зачем?
Ich nicht verstehe.
