В тот же день, час и миг я висел в воздухе на расстоянии часа полета от малайзийского боинга.
Полет проходил отлично. Над облаками, спокойно, стремительно. Стюардессы улыбались, как цветки.
В этом не было ни доблести, ни заслуги, никакой опасности. Горизонт расстилался как скатерть.
Не ударило сердце, даже судороги не прошло по экрану.
Книга не закачалась в руке.
Не всплыла на поверхность молитва.
В этом – не закачалась даже книга в руке – универсальный механизм бесчувствия, дающий способность наносить боль любому другому, потому что не чувствуешь ее сам.
Это – основа любых социальных структур и их лобовых столкновений.
В этом суть любого политика как инструмента. Того, кто с удовольствием нажимает на рукоятки.
Человека с сердцем трудно заманить в политику. Для него неисполнимо и невыносимо заниматься насилием.
Но сегодня без того, чтобы "жалеть", "любить" и быть "с чужой болью", российская политика – банкрот.
Политики по Евангелию не бывает.
Но сегодня без нее – политики по Евангелию – выжить нельзя.
! Орфография и стилистика автора сохранены
